автор: raven000 27.02.2023 0 Комментарии

Те из нас, кто работает в сфере внешней политики, любят считать себя трезвомыслящими, рациональными людьми, не склонными верить мифам, басням или заблуждениям. Если бы только это было правдой! На самом деле, специалисты по внешней политике настолько же уязвимы перед зашоренным мышлением, как и любой другой человек, а у нашего общества есть собственный набор странных точек зрения и методов, которые редко подвергаются проверке или критике, — пишет специалист по международным отношениям, профессор Гарвардского университета Стивен М. Уолт для Foreign Policy.

Фактически, если выйти за рамки общепринятого дискурса и пристально взглянуть на некоторые знакомые элементы современной мировой политики, они начинают казаться несколько странными, даже абсурдными. Что я под этим подразумеваю? Я подразумеваю необычное, странное, смехотворное и с трудом оправдываемое положение вещей, чья сомнительная природа больше не подвергается сомнению в большинстве своем потому, что мы к ней привыкли и более не замечаем, насколько она в действительности странная. Эти ситуации подобны изжитым странностям ушедшей эпохи (таким, как френология, корсеты, напудренные парики, перебинтованные стопы и т.п.) или плохим привычкам, которые мы приобретаем иногда, не заметив, насколько странными или разрушительными те могут оказаться.

Ряд этих абсурдностей сохраняются, потому что они существуют уже долгое время, или потому что влиятельные интересы их решительно защищают, или потому что они связаны с более развернутыми социальными предубеждениями. Некоторые из них в реальности можно оправдать, но все-таки стоит иногда предавать эти странности огласке и спрашивать себя, действительно ли в них есть смысл.

Как в этой колонке. Отчасти в качестве моей самопроизвольной попытки проветрить затхлый дискурс современной внешней политики я предлагаю свой список 10 наиболее абсурдных особенностей современных международных отношений. И чтобы добавить сложности, исключу любое упоминание о Джоне Маккейне.

# 1: Абсурдно, что тысячи единиц мощного ядерного оружия Соединенных Штатов все еще находятся в состоянии постоянной готовности или в стратегическом резерве.

Ядерное оружие полезно для сдерживания, и если избавиться от него полностью, это может увеличить вероятность масштабных традиционных войн. Можно даже выступить с аргументом в пользу избытка, чтобы потенциальные агрессоры знали: любое прямое нападение способно откликнуться разрушительным ответом. Однако нанесение неприемлемого ущерба требует удивительно небольшого количества оружия, и США нет более смысла держать в своем арсенале тысячи единиц вооружения. Это дорого, это подрывает серьезные попытки остановить распространение ядерного оружия и увеличивает риски возникновения ядерных инцидентов или даже хищения ядерного оружия. Чем больше мы делаем фетиш из обладания большим арсеналом ядерного оружия в качестве ключевой характеристики статуса супердержавы, тем более другие страны могут захотеть также получить больше. Очень просто запутаться в этой теме, если тратить слишком много времени на чтение тайнописаний ядерных стратегов (они могут придумывать всевозможные странные сценарии ведения боевых действий, где количество имеет чисто теоретическое значение), но если вынырнуть головой из тумана и подумать об этой теме с точки зрения нормального человека, наша нынешняя позиция выглядит достаточно глупо.

# 2: Нынешний состав Совета Безопасности ООН не имеет смысла. Другими словами, он абсурден.

Все мы знаем, почему Соединенные Штаты, Великобритания, Франция, Россия и Китай — постоянные члены Совета Безопасности с правом вето: первые четверо победили во Второй мировой войне (ну, Франция помогла), а в Китае живет около четверти мирового населения. Но нынешняя структура — один из самых больших анахронизмов в мире: Германия сейчас более важна, чем Британия или Франция, а такие государства, как Индия, Бразилия, Япония или Южная Африка (и некоторые другие) также могли бы стать возможными претендентами на «постоянный» статус. Множество людей — включая бывшего генерального секретаря ООН Кофи Аннана — пытались что-нибудь сделать с этим явным абсурдом, но попытки провести реформы постоянно заходили в тупик из-за коллективной неспособности достичь согласия в том, как необходимо изменить Совет Безопасности, и по причине отсутствия интереса постоянной пятерки в ослаблении собственного статуса. Но можете не сомневаться, нынешняя структура не имеет смысла.

# 3: Абсурдно верить, что Бог (Аллах, Яхве, Кришна или любая другая божественная сущность) на «стороне» вашей страны.

Воюющие страны постоянно считают, что «Бог на их стороне», даже если Богу, на которого они ссылаются, поклонялись задолго до создания их конкретной страны, и даже если их страна пережила в прошлом множество несчастий (в которых Бог, вероятно, также участвовал). Этим я не хочу задеть чьи-либо религиозные убеждения, но абсурдно считать, что всемогущее Верховное Существо принимает активное участие в судьбе национальных государств более, чем Он или Она беспокоится о результате чемпионата мира по футболу, баскетбольных игр March Madness или о том, кто получит Оскар. Если и существует Бог, достойный этого имени, есть подозрение, что у Него или у Нее есть более серьезные поводы для беспокойства.
# 4: Абсурдно, что кто-то еще сомневается в ценности свободной торговли. В той же мере абсурдно считать, что рынки обладают постоянной эффективностью и требуют минимального регулирования и надзора.
Конкурентные рынки — крайне ценный социальный институт, а рыночные экономики постоянно опережают общества с централизованным планированием. Но до сих пор множество людей выступают против свободной торговли и вместо этого предпочитают различные формы меркантилизма. В то же время влиятельные люди также, кажется, считают, что рынки практически идеально работают в любых/во всех условиях, и что наилучший способ создать устойчивый экономический рост — отказаться от большей части, если не от всех, форм государственной регуляции. Можно предположить, что маленькие сбои, такие как финансовый кризис 2008 года, поставят крест на этой чепухе, но эта идея — стойкий идеологический зомби, существующий независимо от количества доказательств против. Ее живучесть — и прочно закрепившееся место в нашей политике — чистый абсурд.
# 5: Разумные люди продолжают заявлять, что «политике с позиции силы» пришел конец. Это абсурд.
Первая мировая война была «войной за прекращение всех войн». Потом Вторая мировая война намеревалась сделать мир «безопасным для демократии». Вместо этого мы получили Холодную войну. Но когда она закончилась, президент Джордж Буш-старший провозгласил «новый миропорядок», а кандидат в президенты Билл Клинтон заявил, что «циничный расчет силовой политики…. плохо соответствует новой эпохе». Прозорливые интеллектуалы это подхватили, заявляя, что человечество достигло «конца истории», и война все больше «устаревает морально». В прошлом году Джон Керри назвал действия России в Украине «поведением 19 столетия», удобно проигнорировав тот факт, что они происходят в 2014 году.
Было бы прекрасно, если бы все страны мира прекратили беспокоиться о безопасности, борьбе за власть и манипуляциях ради собственной выгоды. Насилие в мире действительно может быть на исторически низком уровне, но оно не на нуле, и есть множество хороших причин для усиления борьбы в сфере безопасности в грядущие годы. Считать, что нам удалось навсегда преодолеть соперничество супердержав, — слишком оптимистично, потенциально опасно и, честно говоря, абсурдно.
# 6: Абсурдно считать, что Соединенные Штаты «стоят выше и глядят дальше, чем другие страны».
Бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт, как известно, назвала Соединенные Штаты «незаменимыми» по причине дальновидности, но не следует придираться к ней за слова, в которые верят, кажется, преимущественное количество представителей внешнеполитического ведомства США. Эта уверенность в американской позиции необоснованна, особенно после ряда глупостей двух последних десятилетий. Существует мало доказательств тому, что американские чиновники обладают монополией на мудрость или вечно правы в ключевых мировых вопросах (срочное сообщение: все остальные тоже). Я не хочу сказать, что американские лидеры вечно деструктивны или глупы. На самом деле, я считаю, что эта страна сделала много позитивных вещей за последние 50 с лишним лет. Соединенным Штатам также очень, очень повезло, начиная с исключительно благоприятного географического положения — и с этой точки зрения немного больше скромности в глазах других людей будет выглядеть более привлекательно и менее смешно.
# 7: Если подумать, объем внимания, уделяемый одной маленькой ближневосточной стране, абсурден.
Израиль — маленькая страна с населением меньше населения города Нью-Йорк. Она может с гордостью указывать на любое количество впечатляющих достижений, но в современной мировой политике она занимает большую долю, чем следует, особенно для Соединенных Штатов. Последние израильские выборы занимали первые полосы новостей в США и бесконечно обсуждались в американских СМИ, а несгибаемая поддержка Израиля стала лакмусовым тестом для начинающих американских политиков. Президенты-демократы и президенты-республиканцы одинаково посвящали бесконечные часы и политический ресурс решению ее проблем. Израиль также пользуется непропорциональным вниманием критиков, прежде всего в таких организациях, как Совет по правам человека ООН. Кроме того, есть еще ряд антисемитов и конспирологов с идиотскими обвинениями в вещах, к которым Израиль не имеет никакого отношения.
Я знаю, о чем некоторые из вас думают: не я ли выступил соавтором целой книги на эту тему, и не значит ли это, что я также склонен к такой тенденции? Да, я был соавтором, но центральная тема книги касалась того, что США должны иметь нормальные отношения с Израилем вместо странных односторонних отношений, существующих ныне. Интересы США и Израиля в определенных моментах совпадают (но не во всех), и Соединенные Штаты должны продолжать защищать существование Израиля, как недавно напомнил президент Обама. Но преувеличенная роль Израиля в нашей политике беспрецедентна для американской истории, и, честно сказать, это достаточно странно.
# 8: Абсурдно считать, что Соединенные Штаты могут успешно вести войну с повстанцами.
Большая часть представителей американской армии никогда не испытывала энтузиазма по поводу антиповстанческой деятельности, и по верной причине. Это очень трудная задача, и практически наверняка нет необходимости защищать страну от серьезной внешней опасности. Американская армия провалилась в операциях против повстанцев (сокращенно — COIN) во Вьетнаме, забыла большую часть уроков, извлеченных из того неудачного опыта, и потом снова провалилась в Афганистане и Ираке. Дополнительная практика не сделает нас лучше.
COIN — очень трудное дело, поскольку требует знаний местных особенностей, чего американским силам неизбежно недостает, а значительное иностранное военное присутствие провоцирует местное негодование и приводит к ряду непредвиденных последствий. Успешные COIN также требуют надежных местных партнеров, они по обыкновению отсутствуют (если бы местные были компетентны и надежны, им не понадобилась бы помощь). Более того, COIN — дорогая и затратная по времени стратегия, которую обычно реализуют в местах умеренного стратегического значения. По причине того, что трудно оправдать большой расход крови и денег под сравнительно маленькие ставки, общественная поддержка со временем неизбежно иссякает. Повстанцы знают, что Дядя Сэм в конце концов отправится домой, и они просто могут подождать. Вывод: идея, что Соединенные Штаты могут или обязаны овладеть искусством антиповстанческой борьбы, абсурдна.
# 9: Абсурдно считать, что институт государства отмирает.
С тех самых пор как я начал серьезно изучать политическую науку, я читал книги, статьи и комментарии с заявлениями, что «государство» находится на последнем издыхании и вот-вот его место займет иной тип политической организации. В 1970-х некоторые считали, что это место займут мультинациональные корпорации. Потом звучало мнение, что Европейский Союз — новая политическая форма, в которой государства отказываются от суверенитета и преодолевают старомодную приверженность национальному принципу. Недавно изрядное количество разумных людей — некоторых я очень уважаю — писали интересные книги и статьи, где предполагали, что суверенные государства все меньше способны справляться с нынешними политическими проблемами.
Но даже если некоторые государства в некоторых местах не справляются (Ливия, Йемен и т.д.), нет свидетельств, что само государство «отживает». Количество государств в мире продолжает расти, разные национальные и этнические группы периодически делают успешные попытки самоуправления. Эксперимент ЕС в последние годы серьезно пострадал с учетом продолжения кризиса евро, а националистические настроения преобладают над слабым чувством коллективной европейской идентичности. Когда появились новые опасности — как после 11 сентября — граждане не обратились за решениями к Apple Corp, Amnesty International, католической церкви или другим негосударственным акторам. Вместо этого они обратились к своим правительствам с различной степенью успеха. При всех своих недостатках и ограничениях территориальное государство в ближайшее время не последует примеру птицы додо.
# 10: Абсурдно, что страны до сих пор воюют из-за тривиальных территориальных споров вместо того, чтобы решать их мирно.
Поскольку человечество управляется территориальными государствами, будут возникать споры о том, где рисовать границы. Иногда расположение этих границ очень важно, потому что спорная земля обеспечивает большую безопасность, либо содержит критически важные ресурсы, значительный процент чьего-то национального населения, либо по другой причине. Так что можно понять, почему иногда возникают серьезные территориальные споры, которые трудно разрешить.
Но удивительно наблюдать, как весомые державы борются за клочки территории небольшой стратегической, экономической, религиозной или политической значимости (или вообще без таковой). Почему Россия хочет удержать южные Курилы и почему Япония и Китай не могут договориться об островах Сенкаку/Дяоюйдао? Действительно ли расположение Фолклендских/Мальвинских островов (с населением 3000 человек) стоит войны 1982 года? Почему Индия с Пакистаном предпочли несколько тысяч жертв в Каргильском конфликте 1999 года с учетом того, что на кону непосредственно стояли спорные приграничные регионы в Гималайском высокогорье? Такие споры обычно являются отражением комбинации национализма, заботы о репутации и просчетов, но по большей части они просто абсурдны, и можно было бы считать, что разумные страны способны на более разумные решения.