РФ всегда было надо и необходимо удерживать в будущем
В настоящее время, когда Восток ищет оптимальный ответ на длящуюся злость отечественного главы В. Путина в Украине, североамериканским и азиатским политикам имеет резон прочитать известную публикацию Джорджа Кеннана (George F.
В настоящее время, когда Восток ищет оптимальный ответ на длящуюся злость отечественного главы В. Путина в Украине, североамериканским и азиатским политикам имеет резон прочитать известную публикацию Джорджа Кеннана (George F. Kennan), появившуюся в начале июля 1947 года в Foreign Affairs. Доводы в пользу сдерживания РФ, данные в ней Кеннаном, как и прежде сохраняют актуальность.
Кеннан сообщал, что «политическая личность русской власти, какой мы ее видим, порождается идеологией и обстоятельствами». С одной стороны, на ней отображался марксистский мессианство, сформированный на манихейской картинке мира и предугадавший грядущую победу социалистического пролетариата. С иной стороны, на нее влияла неподдельная религия во агрессивность окружающего мира, выгораживавшая желание РФ к безотносительной власти внутри страны.
Политически действие «идеологии и обстоятельств» было двойственным. Конечно, идеология настоятельно просила, чтобы русская РФ проводила экспансию. Но данная экспансия не обязательно должна производиться «быстро и любой ценой». Кеннан выделял: «Политика Кремля – мягкий поток, который, если ему не мешают, регулярно движется к некоторой задачи. Его основная цель – заполнить собой все окраины и трещинки в водоеме мировой власти. Но в случае если по пути он встречает неодолимые помехи, он оценивает это рассудительно и адаптируется к ним».
В собственной публикации Кеннан показывал, какие выводы из русского действия нужно сделать Востоку. Восточные страны должны быть «не менее жестки в собственных намерениях и более гибки и изобретательны в средствах для их выполнения, чем Русский Союз». «Советское давление на свободные факультеты восточного мира можно задержать только при помощи элегантного и кропотливого использования противодействующей силы в некоторых географических и общественно-политических точках, которые должны регулярно изменяться исходя из изменений и приемов русской политики. Очарование и увещевания тут не помогут», – полагал он.
При этом Кеннан не сближал сущность сдерживания к «противодействующей силе». Он заявлял и о том, что в настоящее время называют «мягкой силой». Объединенным Штатам, согласно его заявлению, необходимо «выглядеть в глазах людей мира страной, которая знает, чего она желает, благополучно управляется с внешними неприятностями и с ответственностью, находящейся на ней как на мировой державе, и владеет нужной завещанной стойкостью, позволяющей ей жестко находиться на собственном под нажимом передовых идейных веяний».
В конце концов, заявлял Кеннан, политика сдерживания и внешние страсти СССР доведут «либо к провалу русской власти, или к ее незаметному смягчению. Ни одно магическое, мессианское перемещение, особенно то, которое властвует в Кремле, не в состоянии нескончаемо переносить невезения. В конечном итоге оно начнет тем либо другим методом подводить себя под логику реальности».
Впрочем Кеннан заявлял об истоках русского действия, из текста публикации становится ясно, что СССР он идентифицировал с Россией, русских лидеров – с отечественными руководителями, а русское действие – с отечественным. Вследствие этого логично, что его выводы вполне применимы и к путинской РФ.
Безусловно, идеология смогла замениться. В путинском круге в марксизм никто не верит. Но это далеко не откладывает веру в преимущество РФ и отечественной культуры, во агрессивность Востока и в потребность сильного лидера, способного заявлять великолепие РФ и сражаться с восточным воздействием – другими словами Путина.
Желание к безотносительной власти внутри страны также прекрасно нам известно. С тех времен, как Путин в 1999 году в первый раз вышел на отечественную общественно-политическую сцену, он активно создавал вокруг себя очень концентрированный авторитарный порядок. Его фетишизм личности выделяет его твердость и его контроль над благоговеющим перед ним сообществом. Путинская технология прекратила быть стандартным авторитарным режимом возглавляемые недостаточным харизмы управляющим без сексапильности и без главенствующей идеологии. И по конструкции, и по образу она все мощнее напоминает старые фашистские режимы.
Как и СССР, путинская РФ тешит вражда к Востоку, и полагает нужной экспансию – а не обязательно оперативно, не любой стоимостью и не через «непреодолимые преграды». В настоящее время ей никто серьезно не грозит: НАТО достаточно давно в кризисе, Европа снижает оборонные расчеты, США отвлеклись на Дальний восток и внешние неприятности. Но неоимперская идеология Путина и занятое им положение всемогущего лидера направляют его создавать территории, прежде принадлежавшие империи.
Выводы Кенана важны для Востока до сегодняшнего дня. Прежде всего, Объединенным Штатам и Европе необходимо осознать: «Москва никогда в жизни чистосердечно не утверждает, что у СССР и стран, которые он полагает капиталистическими, могут быть совместные цели». Во-вторых, чтобы сопротивляться путинской РФ, нужны не «спорадические шаги, подходящие от беглых капризов социального соображения, а умная долговременная политика, спроектированная соперниками России». Иначе говоря, Востоку пора откинуть иллюзии по поводу Путина и его режима и предоставить солидный долговременный ответ на отечественный экспансионизм.
Это, конечно, значит задержание. В настоящее время на его передовой были страны, которые располагаются на пути отечественной экспансии. Как следствие, в современной стратегии сдерживания поделенная Украина играет такую же роль, которую прежде играла поделенная Германия. Вследствие этого нужно предложить ей аналогичную экономическую, общественно-политическую и боевую помощь. Помимо нее точками дополнения противодействующей силы в фигуре повышенной боевой помощи будут Финляндия, Швеция, Эстония, Латвия, Литва и Молдова, и, вероятно, Беларусь и Казахстан. В любом из этих примеров цель заключается не в том, чтобы сокрушить отечественную мощь, а в том, чтобы закончить ее вторжение в неуправляемые РФ постсоветские страны.
Кроме этого принципиально ограничить дееспособность РФ применять энергетику как ружье. Чтобы данного достичь, необходимо остановить сооружение трубопровода «Южный поток», понизить связь Европы от отечественных нефти и газа и помочь Украине исправлять ее электроэнергетический раздел. Следует помнить и об слабеющих финансовую мощь РФ наказаниях. Их необходимо сохранять и, возможно, увеличивать.
США и Европа также должны работать над собственной «мягкой силой». Если они претендуют на роль поборников демократии, гражданского права и «европейских ценностей», им необходимо активно это продвигать, в особенности в тех местах, где РФ хочет производить собственную экспансию. Как раз там восточные ценности могут приобрести собственный настоящий резон – либо, если они будут использоваться беспорядочно, очутиться не имеющими любого резона.
При этом Восток всегда должен быть готов предложить Путину вероятность отказаться от спортивного действия без издержки лица. «Это нужный элемент удачного взаимодействия с Россией, – сообщал Кеннан. – Зарубежные правительства должны сохранять выдержку и покой. Собственные условия к отечественной политике им необходимо выставлять так, чтобы соблюдение им не наносило лишнего урона авторитету России». Так что, как в 1947 году, так и в 2014 году, удачное задержание требует синхронно противодействующей силы, нежной силы и готовности к компромиссу.
Меры, которые позволяют РФ уберечь лицо, могут иметь в виду интернациональные переговоры, в которых Путин будет принимать участие на равных, подготовленность сотрудничать с Россией по подобным неприятностям, как инциденты в Ираке и в Сирии, либо даже отказ от расширения НАТО. Конечно, Востоку не стоит забывать, что Город Москва «никогда чистосердечно не признает» содержание «общих целей». Протягивая Москве подсолнечные ветки, он обязан будет всякий раз приобретать в обмен что-то значимое. Данного, возможно, будет сложно достичь. В свете нарушения Путиным Будапештского меморандума 1994 года о гарантиях безопасности, неоднозначных разъяснений аннексии Крыма, которые он дал, и того прецедента, что он продолжает отвергать наличие отечественных войск на западе Украины, Востоку необходимо предоставить Москве осознать, что влечения РФ будут рассматриваться в том случае, если она заметно поменяет собственное действие.
Пессимизм Кеннана в отношении грядущего также сохраняет актуальность. Благодаря восточным наказаниям и стагнации отечественной экономики в общем, путинская РФ быстро продвигается к невозвратному упадку. Сконструированный Путиным немецкий порядок мучается от всех патологий, отличительных для стран подобного рода: коррупции, гиперцентрализации, неэффективности, неконструктивности и великодержавного бюрократизма. Задержание форсирует данный кризис—либо, как полагал Кеннан, будет содействовать выполнению полновесных реформ.
Неизбежное понижение культа Путина (ветшающим руководителям всегда является непросто сохранять ощущение выделенной мужественности) доведет, как и предрекал Кеннан, к войне за власть: «Возможно, следующая передача высшей власти случится бесшумно и быстро, без любых солидных результатов. А, в то же самое время, вероятно, что сопряженные с ней проблемы… сотрясут русскую власть до основания». Здравая, поочередная и непоколебимая политика нового сдерживания может обеспечить, что, когда основания путинского режима дрогнут, финал будет благосклонен и для русских, и для их страдающих соседей, и для всего мира.